ДЬЯВОЛ

Здесь Паша Эмильевич, обладавший сверхъестественным чутьем, понял, что сейчас его будут бить, может быть, даже ногами. ©
Да, возможно, будут бить.
И тем не менее.
Вы заметили, что бОльшая часть вопросов, имеющих для нас принципиальное, жизнеобразующее значение, не имеют ответов?
Их нет. Вот спросить ты можешь, а получить вразумительный ответ нет.
И я понимаю, что на свой вопрос я не получу ответ по той же причине: его нет.
Ну хотя бы спросить можно?
Я давно уже стараюсь ничего не читать о жизни великих талантов и гениев. А что знаю о них, стараюсь забыть. Но не всегда получается.
И вот опять и снова встает вопрос о том, как относиться к несоответствию личности художника его таланту. Дьявол кроется в деталях. А, может, и вообще, не кроется, а стоит рядом и ухмыляется.
Все великие таланты и гении были прежде всего живыми людьми с полным набором обычных, а часто и необычных человеческих пороков и слабостей. Каждый проживал свою жизнь как умел. Кто грешил и каялся, кто-то не делал и этого. Известно, что чем масштабней личность, тем шире его «амплитуда колебаний». И если уж его качнет, то мало никому не покажется.
Психические расстройства, аморалка, сексуальные извращения всех видов, включая педофилию, садизм и жестокость к слабым и маленьким, детоубийство, просто бытовая нечистоплотность и непорядочность, бессовестное иждивенчество.
Ну, и вишенка на тортике из недавнего прошлого: к «предательству таинственная страсть». Боже мой, как хорошо сумела об этом сказать Ахмадуллина. Я так ее люблю. И потому ничего не хочу о ней знать. И никогда не буду читать воспоминания Нагибина о ней.
Так вот. Я хочу сказать тому дьяволу, который в деталях: «Слушай, гад, ты прав. Мне больно говорить об этом, но все именно так, как ты мне показываешь». Человек, даже самый гениальный и талантливый, слаб и грешен. Зело грешен».
И для меня, вспоминая слова одного из самых темных, мутных и неприятных мне гениев русской литературы, прежде всего важно, что «Счастье всего мира не стоит одной слезы на щеке невинного ребёнка».
Я готова отказаться от всего, что сделано гениями. Я понимаю, что без них не было бы нашей цивилизации, вернее, она была бы другой. У нас бы не было многого из этих стихов, романов, картин и скульптур.
Но почти все, что осталось нам в наследство от великих и гениальных, мы принимаем, закрыв глаза на ту самую слезинку ребенка.
И мне лучше никогда не знать стихи Марины Ивановны Цветаевой. Меня бы гораздо больше устроило, если бы ее младшая дочь Ирина, про судьбу которой не принято упоминать в приличном обществе, прожила бы сначала свою счастливую детскую, а потом взрослую жизнь.
О Марине Ивановне просто к слову пришлось. Этот список бесконечно велик. Другой вопрос, что я не хочу знать тех самых деталей, о которых мне готов рассказать дьявол.