RUMIXER.COM Авторский блог “Проверено на себе"

http://www.rumixer.com/2016/01/25/kak-zakalyalas-stal-nevezhestva/

КАК ЗАКАЛЯЛАСЬ СТАЛЬ НЕВЕЖЕСТВА
Помните ли вы вот этот эпизод из замечательного фильма «Сладкая женщина»?
«Сладкая женщина» дорвалась до власти, она больше не стоит у конвейера, а распределяет путевки в профкоме.
К ней приходит пожилая работница. Получив от героини Гундаревой хамский отказ, она с виноватой улыбкой говорит, что ее, простую женщину, обидеть легко, тем более что она – малограмотная.
Во время этой сцены мы испытываем отвращение к героине Гундаревой и всей душой сочувствуем «простой женщине».
Сколько раз на этом моменте я спотыкалась. Дело происходило в семидесятых годах, савецкой власти было шел уже шестой десяток. Как эта «простая женщина» смогла так сохраниться?
Она не училась в школе? Но у нас всеобщее среднее образование.
Она родилась до революции, или до того 13-го года, с которым надо было сравнивать у нас решительно все? Нет, она была совсем не старая, чуть постарше той разожравшейся росомахи, что пожалела для нее профсоюзную путевку.
Кто в детстве хорошо учился, тот помнит – часто это обстоятельство вызывало раздражение не только учеников, но и учителей.
В школах попроще отличников, как правило, били. Но при этом списывали у них задачки.
Учителя требовали, чтобы «сильные» брали на буксир «слабых». А если ты этого делать не хотел, тебя записывали чуть ли не во враги народа.
Я не помню ни одного случая, чтобы «темную» устраивали двоечникам. Они всегда были «свои пацаны», им надо было помогать и уважать их за то, что им трудно.
Отличник в школе – это очкарик, зануда, зубрила, выскочка, гад высокомерный. Можно вспомнить еще много разных слов, которыми награждались те, кто имел несчастье учиться хорошо.
Отличников сторонились, их не любили, отличники несли эту дефиницию в табели о школьных рангах как тяжкий крест.
Что мешало троечникам и двоечникам сидеть над теми же учебниками, решать те же задачки и писать сочинения на ту же тему?
Возможности в том савецком детстве, были примерно одинаковые. И в школу все ходили пешком, и жили примерно одинаково нище. Элитные учебные заведения для номенклатуры я не имею в виду. Не была, не знаю.
Мешало прежде всего то, что учиться плохо было не стыдно. Так называемые «простые семьи» – где не принято учиться, где «из забоя в запой» и обратно, – были самыми почитаемыми, они были наш пролетариат.
В детстве я все искала этот самый «пролетариат», который и был нашим гегемоном. А находила в основном алкоголиков. Они сами никогда не хотели учиться и детям завещали то же самое.
В начале 90-х годов в Москве был у меня конфликт с уборщицей, которая НЕ-убирала наш подъезд. Числилась на работе, деньги получала, но ничего не делала, заходила для того, чтобы у окна покурить.
Когда однажды я привела тетеньку из ЖЭКа посмотреть, что у нас творится, наша НЕ-уборщица была там и, как обычно, курила.
Вердикт был таков: уборщица – бедная простая женщина, она без образования, и ее нигде, кроме ЖЭКа, на работу не берут.
А я – бессердечная тварь есмь. И даже не хочу войти в ее положение – каково это возиться с вонючей тряпкой и подтирать грязь за такими, как я.
Бедная простая женщина была примерно моя ровесница, то есть вполне половозрелая, но еще не старая дама.
На мой вопрос, а что она делала после школы, она, потупив взор, отвечала, что «сначала дружила, а потом сделала аборт».
На мой второй вопрос: «А учиться никогда не пробовали?» она посмотрела на меня затуманенным от слез взором и с недоумением спросила: «А зачем?»
У этой истории закономерный финал. НЕ-уборщица не устыдилась и не взялась за ум. А вот моя жизнь после этого разговора усложнилась.
Но все-таки как хорошо, что мы встретились уже взрослыми тетями, когда никто не мог заставить меня взять эту бедную простую женщину на «буксир».