вступление / об авторе / книги / отзывы / интервью / фото / блог / контакты
Сего Дня 23 мая состоится моя встреча с читателями в Клубе русской книги в ООН. Бояться уже устала, но как все пройдет - не представляю. Интересно что буду писать уже после встречи. Придется читать свои тексты, громко, медленно и с выражением. Там мне посоветовал мой хороший друг, художник и писатель Валера Бочков. Он оформлял мою книгу "Посвящается дурам. Семнадцать рассказов" и сам проводил такие встречи со своими читателями. Надеюсь, что следующую мою книгу оформлять будет тоже он. А пока Валера придумал для меня афишу, которая сейчас размещена в здании ООН и в сети. Она в разделе фотографии. По-моему, очень хорошая.
Только бы не заплетался язык. То же самое можно сказать о мозгах.
На Фейсбуке мне пришло столько пожеланий успеха и уверенности, что у меня все получится, что я даже сама начинаю в это верить.
Посмотрим. Ждать осталось недолго.
Мне не дает покоя одна строчка из совсем безвестного, но удивительного стихотворения.
Оно о Малыше и Карлсоне.
Так вот, там есть такая строчка:
"Я не летаю, я не могу с другими..."
Боже мой, но ведь это и есть тот самый волшебный кристалл любви,
самая беззащитная и трепетная ее суть.
И лучше трудно сказать.
И понятно каждому, даже нам, взрослым.
И, главное, тому, что сейчас сам еще Малыш...
ТШ
МАЛЫШ И КАРЛСОН
Автор - Дмитрий Якимов
Здравствуй, Малыш. Все нормально. Живу на крыше.
Я все такой. По-прежнему вздорный. Рыжий.
В меру упитан. В полном расцвете лет.
Да, не летаю. В общем и целом – не с кем.
И не считаю небо занятьем детским.
Ты –то хоть помнишь? Нет, ты не помнишь. Нет.
Кристера видел. Спился. Весьма уныло
Выглядит на панели твоя Гунилла.
А про тебя я в курсе из новостей.
Стал депутатом в риксдаге ты или где там?
Сто дураков внимают твоим советам.
Ты не пустил на крышу своих детей.
Тихо кругом. И пусто. Ну, разве кошка
Черная промелькнет в слуховом окошке,
С улицы донесется неясный вздор.
Я, не меняя, переодену гетры.
Все как обычно. Осень. Дожди и ветры.
Лень есть варенье и проверять мотор.
Я не летаю. Я не могу - с другими.
Кстати… Ты и не знал – у меня есть имя…
И не узнаешь, но подводя итог,
Я не виню тебя. Все мне вполне понятно.
Капли из низкой тучи еще бодрят, но…
Просто, Малыш, ты вырос… А я не смог.
******
На фото мой большой друг поэт и актер Саша Долинов в роли Карлсона.
Давно.
Я уверена, что он был удивительным Карлсоном, именно таким,
которого и можно полюбить всем детским сердцем.
На всю жизнь.
Но дети вырастают и становятся взрослыми.
И уже не вспоминают о своих потаенных фантазиях,
которые когда-то были для них самой что ни на есть правдой.
Сегодня 7 января, православное Рождество. (В России наступило уже 8 января, а у меня еще вечер 7-го.)
А только что мы желали друг другу "Merry Christmas!"
Эти два праздника обо одном, и в то же время они так далеки друг от друга.
Я, конечно же, как и все мои сверстники и соотечественники, как это ни грустно признавать, дитя совка.
Мы в этом родились, в этом взрослели и в сознательной жизни делали все, чтобы этот совок из себя изжить.
Но не все так просто. И потому из восьми Рождественских стихотворений Бродского мне ближе всего вот это.
Хотела было объяснить почему, а потом поняла, что все и так понятно.
В Рождество все немного волхвы.
В продовольственных слякоть и давка.
Из-за банки кофейной халвы
Производит осаду прилавка
грудой свертков навьюченный люд:
каждый сам себе царь и верблюд.
Сетки, сумки, авоськи, кульки,
шапки, галстуки, сбитые набок.
Запах водки, хвои и трески,
мандаринов, корицы и яблок.
Хаос лиц, и не видно тропы
в Вифлеем из-за снежной крупы.
И разносчики скромных даров
в транспорт прыгают, ломятся в двери,
исчезают в провалах дворов,
даже зная, что пусто в пещере:
ни животных, ни яслей, ни Той,
над Которою — нимб золотой.
Пустота. Но при мысли о ней
видишь вдруг как бы свет ниоткуда.
Знал бы Ирод, что чем он сильней,
тем верней, неизбежнее чудо.
Постоянство такого родства -
основной механизм Рождества.
То и празднуют нынче везде,
что Его приближенье, сдвигая
все столы. Не потребность в звезде
пусть еще, но уж воля благая
в человеках видна издали,
и костры пастухи разожгли.
Валит снег; не дымят, но трубят
трубы кровель. Все лица, как пятна.
Ирод пьет. Бабы прячут ребят.
Кто грядет — никому непонятно:
мы не знаем примет, и сердца
могут вдруг не признать пришлеца.
Но, когда на дверном сквозняке
из тумана ночного густого
возникает фигура в платке,
и Младенца, и Духа Святого
ощущаешь в себе без стыда;
смотришь в небо и видишь — звезда.
Наша елочка не родилась в лесу и ее под корешок не срубал никакой мужичок.
Она у нас мирно полеживает в кладовке до момента, когда в конце декабря наступает ее время.
И вот тогда она, нарядная, приходит к нам в гости.
А в этом году ей тоже перепало подарочков - новые игрушки и разные там бантики, цветочки и пр.
"Литературного" у меня на данный момент ничего нет.
Потому что вместо того, чтобы книги писать, я вчера пирог пекла.
И должна сказать, у меня это получилось!
И еще неизвестно, где там больше творчества - на кухне или за письменным столом.
На фото я - преисполненная комплексом личной полноценности после того,
как пирог был вынут из духовки и сожран почти до последнего кусочка.
А я ведь даже не знаю, каков он был на вкус.
А потому что нельзя.
А потому что красота, которой уже нет.
Но я все равно хочу верить, что она еще есть.
И мне это помогает.
По сути, здесь должна быть фотография пирога.
Но его уже тоже нет!
Как это все случилось, я и сама не знаю, но образовалось восемь книжек за моим авторством.
Иногда меня спрашивают, какая книга любимая.
Любимая есть. Какая – не скажу.
И даже если случится так, что будут у меня книжки лучше, чем она (а вдруг?), все равно она будет всегда самая любимая.
Но, в общем, я их всех люблю.
Ну а кому же, как не мне, их любить?
Для того, чтобы сделать эту фотографию, я поставила книжки в ряд на комод, что стоит в спальне.
И несколько дней не могла себя заставить убрать их оттуда.
Потому что для меня это была картина дивной красоты.
И еще потому, что эти книги дышали.
Они были наполнены жизнью людей, которых я придумала,
их волнениями, секретами, их слезами, разочарованиями и радостями.
В них живут женщины и мужчины, мальчики и девочки, собаки и коты, стихи и песни.
Конечно, для каждого автора его книга - это его дитя.
Так что вот они – мои дети.
Книги с комода пришлось все-таки убрать.
Теперь они у меня на письменном столе лежат стопкой.
Пусть будут рядом со мной.
Мне так лучше.
Не успела я объявить о выходе книжки "Urbi et Orbi", как в журнале ELEGANT NEW YORK появилась подборка моих эссе.
Это предновогодний выпуск журнала, поэтому эссе для него я отобрала из тех, что повеселее.
Традиционное спасибо создателю и главному редактору ENY Тане Бородиной.
Всем желающим и посвященным ссылка:
https://elegantnewyork.com/urbi-et-orbi-sheremeteva/
Читайте на здоровье.
И если вдруг кому-то интересно.
Слушаю "Метель" Свиридова.
У меня всегда сердце плачет, когда ее слушаю.
Но сегодня оно плачет и потому, что мне жаль моего Волковицкого (Горелова) из моего романа "Жить легко".
Он же такой воображала, такой мачо и такой талант...
Он же эту музыку боготворил, а это в романе мало кто понял и оценил.
Я помню моего драгоценного друга Фиму Кнафельмана, который, прижимая к груди книгу "Жить легко", говорил, что это все про него.
И я ему верю.
Это, конечно же, и про него: умного, ироничного, ранимого, с тонкой душевной организацией,
с исключительно чуткой сенсорикой, сильного и нежного, от которого у женщин крышу сносило.
Это то, чему нет названия, чему невозможно сопротивляться.
Это больно, сладко, это "плевать на всё", лишь бы здесь и сейчас .
Это многие из нас знают. Или помнят. Я знаю. И помню. На свою беду.
Справочно: собаку по имени Цезарь люблю. Очень.
А вот фотография, где я немножко злая, зато в модных кроссовках.
Злюсь на весь мир, потому что давно уже не люблю фотографироваться.
Чтобы не расстраиваться.
Старость - не для слабаков, это я точно знаю.
И одноименное эссе я написала еще несколько лет назад.
Оно так и называется: "Старость не для слабаков".
Справочно: я – слабак.
P.S.
Ну вот, не успела я объявить городу и миру о том, что я слабак, как мой любимый Саша Долинов откликнулся, как всегда, стихами:
Да, Таня, мы с тобою слабаки,
Мы не охотники, не рыбаки,
Пускай волкИ ныряют за флажки
Ведь это зло не столь большой руки.
Пускай живут все, кто остался цел,
Мы не берем животных на прицел.
Мы также не стреляем и в людей,
Мы не фанатики плохих идей.
И ни медали, и ни ордена,
И ни успехи от Бородина
и от Полтавы, и подобных битв
Не прекратятся от моих молитв.
Спасибо тебе, дорогой!
Вот такая она, умница и красавица.
И уже точно она и умнее, и красивее меня.
И мне это очень нравится.
"Дорогая книжечка, как я тебя люблю, как я рада, что ты появилась на свет!
Счастливой тебе жизни.
Ты получилась большой, почти 400 страниц.
И это замечательно.
400 страниц умных мыслей и маленьких историй"...
********
Это мне так хочется думать, в общем, мечтаю я.
А какая будет судьба у этой книжечки на самом деле пока не знает никто.
Даже авторша.
Книга размещена на площадке Lulu.
Ссылка:
https://www.lulu.com/search?gad_source=1&gbraid=0AAAAAD_qELWaEydhFGXbupm...Татьяна+шереметева+&pageSize=10&adult_audience_rating=00
Воскресный выход в город "для покушать", как говорят там, где остроумием наделен каждый первый.
Ура-ура, готовить ничего не нужно, можно пить коктейли и позировать для глянцевых журналов.
Они, поди, заждались...
Да, количество шипящей "Ш" здесь не случайно.
Это как бы шампанское шипит себе, искрится.
А как же еще?
Может быть, вы и привыкли к тому, что вам на регулярной основе пишут почти признательные стихи,
а я так нет.
А потому радуюсь.
И сожалею о том, что да, "ничто уж не добавит куражу".
Эх, это точно.
Итак, от автора:
ВРЕМЯ ОТ ВРЕМЕНИ У МЕНЯ В МОЗГУ ВДРУГ ПОЯВЛЯЕТСЯ ПАРА СТРОЧЕК
О ШЕРЕМЕТЕВОЙ ТАТЬЯНЕ, И Я НЕ МОГУ ОСТАНОВИТЬСЯ ПОКА НЕ ЗАКОНЧУ ВЕСЬ СТИХ О НЕЙ.
ТАНЮША, ТЫ ДАЖЕ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ: КАКОЙ ЭФФЕКТ ТЫ ПРОИЗВЕЛА НА МЕНЯ С САМОГО ПЕРВОГО РАЗА, КОГДА Я УВИДЕЛ ТЕБЯ В БИБЛИОТЕКЕ. Я ТАК И ОСТАЮСЬ В КАКОЙ-ТО НЕЛЕПОЙ ПОЗЕ, КАК В ИГРЕ "ЗАМРИ".
Татьяна, милая Татьяна,
Лежу я, подо мной кровать,
Хочу я искренне и рьяно
Тебя заинтересовать.
Хотел бы резво встать с постели,
И побежать на океан,
Уверен, там на самом деле,
Гуляет множество Татьян,
Татьяна на велосипеде,
Татьяна в шляпе и пальто,
Татьяна, склонная к беседе,
Но всё не то! Не то! Не то!
А где же та, что ненароком
Меня пленила невзначай?!
Я знал, мне это выйдет боком,
Теперь горюй, тоскуй, скучай.
Пиши стихи, смотри на пламя
Иль на бегущую волну,
Схватись за полковое знамя
Иль за гитарную струну.
Но нет, ничто уж не поможет
И не добавит куражу,
И потому, всё подытожив,
Я лег в кровать, и там лежу.
С. ДОЛИНОВ