Сайт писательницы Татьяны Шереметевой

Официальный блог Татьяны Шереметевой

блог

23 августа, 2017 - 00:23

Ж2Ж

Это не о том, о чем вы подумали. Это – «как женщина женщине», ну, что-то типа «как разведчик разведчику». Откровенно и ответственно.
Так вот, тем, кто уже дважды или около того пережил «возраст элегантности», или тем, в чьи годы уже пара лошадей копыта откинула ( как говорил один мой знакомый, очень воспитанный человек, кстати) посвящается.
Почему им? Потому что молодым это не нужно. У них и так все в порядке.
А у нас за плечами пионерское детство, комсомольская юность (дальше у кого как), которые прошли в той самой стране, «где так вольно дышит человек». Короче, если вы вдруг впервые оказались в городе NY, прежде чем выйти на улицу, прочитайте эту памятку. От одной Ж - другой Ж.
Итак:
«Памятка для прибывающих»
1. Немедленно снимите бриллианты и любое массивное золото. Здесь они вам больше не понадобятся. Вообще, никогда и ни по какому поводу. Когда я спросила одного знакомого ювелира, зачем тогда существуют драгоценности, он мне сказал, что исключительно как способ вложения средств.
Украшения (но не драгоценности) возможны, иногда желательны, но это другое.
2. Красная помада и синие тени. В сочетании с золотыми сережками с цветными камушками это впечатляет.
3. Новые вещи здесь не очень смотрятся. Если есть ношеная майка и новенькая, выбор всегда в пользу ношеной. А еще лучше (это мое) заношенной. Новая и старая одежда говорят не о возможностях ее владельцев, а только лишь об их отношении к вещам и их вкусовых предпочтениях. Если хочется повоображать, можно оторваться за счет аксессуаров.
4. Натуральные меха. Наша слабость, любовь и единица измерения личного благополучия. Качество и количество шуб у подруг и соседок были темой для самых задушевных разговоров.
Здесь носят смешные шапочки из искусственного меха и не менее смешные курточки, жилеточки и даже палантины. Они выглядят забавно, но они напоминают нам о том, что ни одно животное при их изготовлении не пострадало. Здешняя жизнь устроена таким образом, что очень скоро ты начинаешь понимать, как это важно. Шубы неприличны, а дорогие и красивые – особенно. Мне лично больно об этом говорить, но это так.
5. Курение. Если рядом со входом в банк стоит тетенька с сигаретой в пальцах, со скрещеными на грудях руками и отставленной в сторону ногой, знайте, что это банковская операционистка из наших.
Курение здесь давно уже считается не comme il faut, прости меня, господи. Курят, в основном, малограмотные китайцы, кубинцы, ну, и сами знаете, кто. Нашего человека можно узнать издали еще и по лицу. Если оно табачного цвета, да еще с мешками под глазами, ошибка исключена.
6. Выпивка – пропускаем. Все всио знают. Залудить в баре стакан водки, конечно, можно, но не нужно. Подадут все равно в мензурке, замучаешься сливать.
7. Про харассмент – много говорят, но мало делают. Хоть бы кто пристал, ну хоть бы для приличия.
8. Целлюлит, растяжки, вены, вывихнутые пальцы и «косточки» на ногах – по этому поводу можно не переживать. Здесь не понимают, что это такое, вернее, почему этого нужно стесняться.
Недавно в клинике (Hospital for Special Surgery) я видела двух дам, возраста 70+. Одна была в шортах чуть выше колен, вторая – в джинсовой мини-юбке. Все вышеперечисленное у них присутствовало в ассортименте. Они чирикали все время, пока ожидали своей очереди. Да, у одной еще была маечка, которае открывала то, что когда-то рвалось вперед и вверх, а теперь мирно было уложено вовнутрь. И мне было приятно на них смотреть. Я тоже хочу так. И тоже невзирая на.
9. Что здесь можно и нужно делать – это маникюр и педикюр. На любой стрит и даже авеню через каждые сто метров стоят маникюрные салоны. Заходи и делай в любое время года и с утра раннего до вечера позднего. Без записи и очередей. Вот это must. На педикюрных тронах можно увидеть и бабушек, и, кстати, дедушек. Думать о красе ногтей здесь не западло, а необходимо.
10. Если в метро или на перроне пригородной электрички к вам подойдет незнакомая женщина или мужчина и скажет, что у вас красивая сумка, или забавные резиновые сапоги, или удачная расцветка у зонтика, или просто вы хорошо выглядите, не удивляйтесь и не ищите скрытой для себя угрозы. Это только лишь выражение отношения к вам или к вещам, которые на вас надеты. Это просто похвала. Здесь любят хвалить даже совсем незнакомых людей. Здесь это нормально. Так же, как нормальна ваша улыбка и благодарное «Thank you!» в ответ.

22 августа, 2017 - 05:18

Мысли, шутки, афоризмы...

Одна из книг, что у меня всегда лежат на прикроватной тумбочке, называется "Мысли, афоризмы и шутки выдающихся женщин". Сборник - не "новодел", и его содержание лишено всякой пошлости, составлен он двумя сотрудниками академических институтов. Я купила ее давно, лет пятнадцать назад. Знаю почти все наизусть, но все равно перечитываю, потому что там есть просто шедевры остроумия, ну и, конечно, умение мыслить и женская наблюдательность.
С самого начала несложно было заметить, что наибольшее количество остроумных женщин - в США. Дальше идут англичанки, француженки и польки.
Советские дамы на этом фоне теряются, но даже не это главное. Главное то, что все их попытки пошутить или сказать что-то значительное, вызывают скуку, и я давно уже пропускаю страницы, где опубликованы их высказывания. По сути, единственной остроумной женщиной на все времена в нашем отечестве остается незабвенная Фаина Раневская.

18 августа, 2017 - 23:09

НОВЫЙ САЙТ ИЗДАТЕЛЬСВА "BAGRIY&COMPANY" (CHICAGO)

Главные радости всегда неожиданны и поэтому особенно приятны.
На нашей ленте в Фейсбуке опубликовано сообщение издательства Bagriy&Company" о том, что у них появился новый сайт.
И в качестве заставки для этого сообщения использована моя книга "Грамерси-парк".
Обрадовалась ужасно.
Книг там издается очень много, а на заставке - именно моя...
Ну хорошо, иду по ссылке, посмотреть сам сайт.
И вижу на главной странице опять свой "Грамерси-парк"!
А ниже – галерея изданных "B&C" книг, которую открывает мой роман "Жить легко"...

file:///Users/tatianamalinina/Desktop/Bagriy%20&%20Company%20-%20издательство%20книг%20в%20Америке.webarchive

13 августа, 2017 - 23:17

Чайная роза. Быль (Мой авторский блог на новостном портале "RuMixer")

Наш филологический факультет МГУ называли «институтом благородных девиц», и это было похоже на правду. Никогда больше я не видела такой плотности молодых и красивых девиц. И все, в придачу, – умницы! Хотя дур среди них было тоже немало. Но одно другому, как известно, не помеха.
К нам приезжали знакомиться , дежурили на выходе из гуманитарного корпуса на Ленинских горах (мой первый муж "образовался" именно так)), и лично я совершенно не страдала от того, что мальчиков среди наших студентов не было вовсе, за исключением нескольких экземпляров, с кем наши профессора связывали серьезные надежды на будущее отечественного языкознания и литературоведения.
В дальнейшем получилось так, что я работала в карьерной организации, где карьеру делали, естественно, кто? Мужчины. Поскольку женщине сделать карьеру в советской организации можно было либо через партком, либо через другое место.
Меня не устраивал ни первый, ни второй варианты, я пошла, что называется «по профсоюзной линии». Это не сулило больших высот, зато мой культурно-массовый сектор не давил на мою совесть. Но я понимала, что никогда, никогда мне не догнать своих ровесников, имевших счастье носить в младенчестве голубые ползунки и позже уверенно осваивающих служебные высоты. Гендерная дискриминация – страшное дело. Страшнее – только дискриминация возрастная. Я прошла и через то, и через другое.
Да, ну о чем это я. Время шло, савецкие «оковы пали», наступила пора корпоративного бизнеса, и я стала большим начальником. Без парткома и без другого места. По конкурсу. И опять началась жизнь среди мужчин. Я к ней уже привыкла и знала, что не будешь показывать зубы, сожрут, затопчут и не вспомнят, как «хороши, как свежи были розы», и в их числе я – в душе такая томная, такая чайная…
Воевать с мужчинами на служебном поле – дело неблагодарное. Все худшее, чем располагало мое “эго”, мне пришлось за годы государственной службы и работы в корпоративном бизнесе держать в боевой готовности. Я редко вспоминала в то время о том, что я – как бы девочка. И что это огромная привилегия, подаренная мне природой.
Мне никогда не хотелось стать мальчиком. Я всегда немного их жалела, потому что у них все так было неинтересно: какие-то дурацкие рогатки, пистолеты и штаны унылых цветов. Не представляю, что означает зависть девочек по отношению к мальчикам. И отсутствие одной маленькой штучки, которая есть у мальчиков, тоже меня никогда не заставляло страдать. У нас, у девочек, и без нее все замечательно устроено. Мальчики не дадут соврать. Кроме того у нас есть священное право торчать перед зеркалом, плакать, чтобы добиться своего, сплетничать, делать глупости и любить розовый цвет.
Жизнь доказала мою правоту.Я давно уже не работаю. Больше всего я благодарна замечательному времени, что наступило после моего увольнения, за то, что оно мне позволило опять почувствовать, что я девочка, что я – дурочка и что мне не стыдно любить розовый цвет.

10 августа, 2017 - 09:06

Окололитературное: избранные места из переписки с друзьями

Она: "Надо быть благодарной жизни, которая не перекроила наши личики в рыла и не замылила глаз на красоту. Не озлобила. И разум девственно чист... Как в двадцать пять. Почти те же грабли и ляпы".
Я: "Насчет граблей (грабель, кочергов, кочерег, и пр.) - я тоже свои грабли люблю. Я их холю и лелею и регулярно на них наступаю, чтобы мы с ними не потеряли форму. И благодаря этому тоже чувствую себя молодой".

10 августа, 2017 - 08:46

Возвращение

Летние литературные каникулы подходят к концу.
Давно я здесь ничего не писала. Теперь нужно восстанавливать форму.
Спешу ухватить собственную мысль за хвост, пока она от меня не убежала:
"Печальней ситуации, когда книга лучше, чем ее автор, может быть только случай, когда автор лучше, чем его книга".
Что до моего собственного выбора, то я бы предпочла, чтобы мои книги были бы лучше, чем я сама.

12 мая, 2017 - 21:03

Литературный журнал "Современная литература. Точка ZRения"

Юбилейный номер журнала разместил главу из моего романа "Жить легко".
Называется она "Ирина Даниловна".

http://www.m-tz.ru/author.php?id=211&text=2227&page=1

9 мая, 2017 - 22:25

ВОТ ТАК ОТЕЦ ПРИШЕЛ С ФРОНТА

Это не парадная фотография. Это отец в первый день после фронта дома, на балконе нашей квартиры на Чистых прудах, уже немножко "принявший на грудь".
Его сфотографировал мой дед.
Жизнь любит все закольцовывать. На этом балконе когда-то стояла моя бабушка и смотрела вслед моему отцу, рядом с которым шел дед.
Отец тогда после летного училища на сутки был отпущен домой попрощаться и уходил на фронт, а дед его провожал.
Они ничего не сказали бабушке, чтобы не терзать ее. Она не знала, что ее сын уходит на войну.
Наверное, дед , военный инженер и генерал Генштаба СССР, мог запросто устроить своим детям бронь. Но ни ему, ни бабушке это даже в голову не пришло.
Отец был боевым летчиком, последний вылет - утро 9 мая 1945 г. Здесь ему 21 год.
Его брат попал в "котел" под Харьковом и пять лет провел в концллагерях.
Освободили его американцы. И он вернулся домой, на Чистые пруды. А что было потом - отдельная история. Очень тяжелая.

9 мая, 2017 - 17:28

ДЕТИ ВОЙНЫ

Этот текст я написала несколько лет назад. Если бы я тогда могла предположить, что в этот день главным моим чувством будет стыд за происходящее сегодня. Хорошо, что отец всего этого кошмара не увидел.
Итак, еще раз: ДЕТИ ВОЙНЫ
«Мы – дети войны», – говорят люди, чье детство изуродовала война.
Мы, – кто родился намного позже, - тоже дети войны.
Потому что наши отцы были Там.
Дети фронтовиков – очень часто дети боевых офицеров, которых надолго оставили в армии уже после войны. Тех, за кого девушки нашей страны мечтали выйти замуж. Потому что тогда это были такие офицеры.
Дети фронтовиков - это часто дети инвалидов, которые всю жизнь потом проходили с палочкой или на костылях, или, как мой школьный учитель математики, - чертивший на доске идеальные прямые и окружности оставшейся левой рукой.
Дети фронтовиков - это дети бывших солдат, которые после войны запретили себе и жене даже вспоминать то, что было. Которые «забили на все». И не участвовали, не праздновали, не отмечали. Но помнили. И тяжело пили по только им одним памятным датам.
Дети фронтовиков – это дети тех, кто попал в лагеря и дожил до освобождения. Вы помните этот вопрос в анкетах: "Были ли вы или ваши родственники в плену или интернированы?" А про оккупированные территории?
Они остались жить с чувством непереносимой обиды и необходимостью оправдываться всю жизнь.
Мы – дети войны, потому что память о ней присутствовала в каждом доме. Потому что мало у кого не найдется коробки, где хранятся награды отца - настоящие, боевые.
А не к памятным датам - спустя полвека.
Потому что есть альбомы. Вот они – бритые наголо, губастые и тощие. Внимательно смотрят на тебя. И никто из них еще не знает: этот погибнет под Ленинградом, а этот в боях за Кениксберг. А этот останется жить и всю жизнь вспоминать того, кто под Кенигсбергом. Что-то очень зацепило тогда их обоих. Что-то тогда так сложилось, что думали, дружбе не будет конца.
Мы дети войны, потому что Девятого мая в каждом доме жил День Победы. Это была наша Победа. И мы, маленькие, тоже праздновали и гордились. Это был и наш праздник, пусть и очень горький.
Мы дети войны, потому что мы помним военные песни. А помним потому, что их пели наши родители. Когда собирались за столом, когда приходили в дом фронтовые товарищи. Когда мать пекла пироги в полстола и вытирала слезы кухонным полотенцем, если вдруг начинали: «Враги сожгли родную хату, убили всю его семью. Куда теперь идти солдату, кому излить печаль свою...».
Мы дети войны, потому что ни один из нас не мог спокойно видеть древнего деда на улице (когда еще их, настоящих фронтовиков, можно было встретить) с орденами на допотопном пиджаке. Что-то начинало биться внутри, рваться наружу. Что-то начинало ужасно болеть. И мы все знали, почему.
Мы дети войны, потому что мы помним их, уже старых, беспомощных, таких наивных, которые не понимали, что же такое происходило, как же так было можно. И не о себе они совсем, кому–то ведь было еще хуже. Жилищный вопрос для ветеранов был почти решен.
И вот настало время, когда буквально каждый из них получил свою совершенно отдельную квартиру. Навсегда.
Мы дети войны, потому что мы – взрослые сироты. Война догнала наших отцов и отняла их у нас, и от горя умерли наши матери.
На полувековой юбилей Победы в 1995-м году они, уже очень старые, в казенных выданных им к празднику серых костюмах, шли по площади сами, старательно ровняя шаг и поддерживая друг друга плечом.
Потом, через десять лет, уже в 2005-м, тех, кто остался в живых, Девятого мая везли по Красной площади на грузовиках военного образца. Их везли по площади, и все понимали – они уходят.
Еще через пять лет - в 2010-м году, когда не было уже и грузовиков, - было ясно: они не уходят. Они уже ушли.
И на смену им пришли ряженые.
Мы дети войны, потому что через них, наших отцов, мы чувствовали себя частью Страны. Частью Истории. Потому что это было частью нашего дома, нашей семьи.
Мой отец умер вскоре после шестидесятилетия Победы в 2005-м году.
За неделю до смерти он мне сказал: «Ну вот, вроде, я все сделал. Теперь я совершенно свободен».

9 мая, 2017 - 02:00

ПАРАД ПОБЕДИТЕЛЕЙ

Давайте я расскажу о том, что было 22 года назад, в 1995 году на пятидесятилетие Победы.
Тогда в первый раз задумали сделать парад фронтовиков – пустить по Красной площади ветеранов. Подготовка началась за полгода. Они приезжали на плац к 8-ми утра, тренировались по нескольку часов, учились заново ходить шеренгой, тянуть ногу и прочее.
Чтобы быть допущенным к параду, каждый должен был пройти медкомиссию. Допускали только тех, кто был “более или менее” на ногах. Тех, кто был слишком стар или слишком болен, выбраковывали.
Вы видели, как плачут от обиды старики-ветераны? Вытирая по-детски слезы, которые бегут по щекам? Не дай вам бог. Правда, теперь уже по-любому увидеть это не придется.
На тренировки по отработке шага приезжали счастливчики, кого допустили: и старики, и старухи. Все – с больными ногами, давлением и прочее, но все держались. Складывали свои сумочки-пакетики на газон и ходили по нескольку часов. Иногда кому-то становилось плохо, но виду такой старик или старуха не подавал, и никто рядом их не выдавал. У всех в карманах лежали лекарства: они знали, что делали.
В день парада отец встал в три часа утра. Я помню, как тщательно он брился и как тряслись у него от волнения руки.
Потом он позвонил своему фронтовому товарищу и каким-то придушенным голосом спросил: «Петька, ну ты как, готов?». Петька был такой же, как отец, старик, еще старше. Просто они на всю жизнь остались друг для друга Петьками, Лешками, Сашками – эти когда-то необыкновенно красивые, смелые, как черти, боевые летчики, а на самом деле - просто мальчишки.
Они здорово прошли. Они чеканили, как могли, шаг, тянули ногу, держали высоко поднятыми головы. Они справились. А после, обняв друг друга, плакали. Большая часть из них знали, что прощаются навсегда.
Когда уже после парада я, увозя отца домой, спросила, как же он выдержал такую чудовищную нагрузку, он сказал: “Так мы же поддерживали друг друга».
– Как? – Спросила я.
– Мы договорились идти очень тесно, чтобы, если кто не дотянет, поддерживать. Плечом...
P.S.
Спасибо моему школьному другу Василию Колотинскому за то, что он записал на пленку тот парад. Я вижу на ней отца и его товарищей. Они идут, тесно сдвинув плечо к плечу...