блог

Выстраданное
Самой глубокой пропастью между людьми является не возрастная, не национальная и не социо-культурная, а интеллектуальная.
Это то, что никогда не срастется, не "образуется" и не преодолеется.
Это безнадежно.
Нижеприведенная цитата, на мой взгляд, не является единственно верной.
ТШ

Вот прошло уже пять дней, а я еще ничего не рассказала.
В наш заштатный городишко под названием NYС приезжала группа "Машина времени".
Я купила билет за три месяца до этого. И правильно сделала. Потому что потом интернет был полон воплей по поводу лишнего билетика. Хотя бы один, ну, пожалуйста, жмоты, совести у вас нет. Нужен лишний билет!
Я долго готовилась.
Потому что понимала, что это будет непросто. Что это будет больно.
Я взяла с собой темные очки. Чтобы никто не видел, что за ними.
Я же знаю себя.
И вот они вышли на сцену: Макар, Кутиков и Ефремов (ударник). Они почти не изменились, только стали очень старые.
Особенно Макар.
И было понятно, что за отчетный период постарели не только они, но и мы.
54 года жизни Машины - это много. Это три поколения, которые выросли
на ""Я пью за тех, за тех, кто в море", "Пока горит свеча", “Поворот", ну и все остальное, вы сами это все помните.
Первая половина концерта - свежак, то, что написано недавно на злобу дня.
И написано хорошо.
Потом, когда публика уже дошла до нужной кондиции, началось главное.
Когда зазвучало вступление к "Синей птице", зал вздохнул. Потом охнул, потом взревел.
В общем, им, Машинистам, можно было, вообще, не петь.
За них это делали зрители - мы, те, кто сорок лет назад каждую их песню проживал как кусочек собственной жизни.
Эти песни оставались в душе зарубками, с ними были связаны глубоко личные переживания.
Это было больше, чем песни о любви.
Это были песни о нас, о нашей жизни.
Кто еще тогда? Наверное, "Воскресенье". Я слушаю до сих и тех, и других.
Зачем я рву себе сердце?
На этот вопрос ответа нет.
Впрочем, как и на другие главные вопросы нашей жизни.
В общем, так.
Зал пел, рыдал, люди танцевали, обнимались, светили фонариками своих смартфонов.
Они забыли о том, где они и что они: ведь недаром это "Машина времени".
Вот она и перенесла нас туда, в то время, где "Все отболит, и мудрый говорит, каждый костер когда-то догорит"...
Это было по-настоящему здорово.
И да, хорошо, что я взяла с с собой темные очки.

Когда я смотрю заключительные кадры фильма "Свой среди чужих..." я почти плачу.
Потому что боюсь, что они не оглянутся и что он не докричится до них. А потом - потому что они оглянулись.
И все они, такие молодые, красивые, такие настоящие, счастливы. Потому что они вместе.
Потому что этому счастью мало что может быть равным.
И еще: Лемке. Моя боль опять и опять.
Вы помните его лицо, когда он видит, как они обнимаются, как они орут, как они не могут поверить тому, что вместе.
Лемке плачет. Плачет, как настоящий офицер, отворачивая лицо.
Я знаю, как это бывает. У меня дед был такой. Поручик царской армии, дважды Георгиевский кавалер.
Но когда я смотрю, как по лицу Лемке течет слеза, я вспоминаю еще и своего брата. Почему - не скажу.
И так сказала уже слишком много.
Наверное, так и должно быть. Это, вроде бы, не о нас, а на самом деле - о том, что у нас скрыто глубоко внутри.
Фильм этот дьявольски талантливо и, конечно же, столь же цинично поставил самый ненавидимый мной режиссер.
Сами знаете кто.
Но и это еще не все. Потому что есть самый мной любимый "до прожилок, до детских припухлых желез" фильм "Пять вечеров".
Который я смотрю снова и снова, о котором я уже писала и, наверное, буду снова писать.
И как пережить то, что и этот фильм тоже поставил этот же сукин сын – в те времена, когда еще он был талантлив.
Он предал все то, что я так любила.
Но все равно:
люди, которых я впустила в свою жизнь, которые стали для меня родными, люди, я люблю вас!
Вы, кто навсегда остался на тех старых пленках, вы сильнее, чем тот, кто посмел вызвать вас к жизни.
ТШ

Если следовать рекомендации отсекать все негативные и тревожные мысли,
возникает вопрос: а о чем тогда, собственно, думать (-то))?
ТШ